ГРИФОНЫ И ПОДЗЕМЕЛЬЯ
1
Проливной дождь шел уже неделю. Непогода, судя по всему твердо решила смыть город Граунд с лица земли. Жители каждое утро выглядывали в окна, искренне надеясь, что надоедливый ливень прекратиться, но очередной раз их ожидало жестокое разочарование. Мэр Граунда выразился, что мол наверное всемогущие Боги Игры были прогневаны чем то (или вернее говоря кем-то) и решили таким образом наказать грешником. Только для разнообразия не в горячей огненной, а в холодной водной купели. Советники мэра Мериэта кивали, соглашаясь, в душе желая побыстрее вернутся домой к горячему вину подальше от нравоучений надоедливого старикана. Но бодрый не по возрасту, дедуля тут же запряг в работу своих ленивых помощников. Вечером того же дня, в Большой и Малой церквях Граунда, начались службы. Церковь украшенная изображениями святой двадцатигранной кости гудела как разозленный осиный улей. Клирики, облаченные в сине-золотые мантии украшенные вышитыми святыми символами распевая молитвы, прося у Богов Игры прошения за грехи прихожан. Уставших служителей сменяли свежие послушники, и обращение к вышестоящим инстанциям не прекращалось ни на мгновение. Упражнения в церковном песнопении продолжались в течении трех дней, но безрезультатно. Дождь пошел еще сильнее, а мэр тяжело вздохнув, отсчитал в руки Верховного Клирика Граунда обещанную за служение сумму. И без того небогатая городская казна опустела еще больше. Обычно основной доход городу приносили купцы, приезжающие раз в месяц-полтора на ярмарку. Но какой дурак поедет выставлять свой ценный товар под проливной дождь?
Особенно непогода донимала городскую стражу. Мэр и горожане могли большую часть времени проводить с удобствами дома, не высовываясь под ливень без особой нужды. А хранители закона и порядка должны были ежедневно патрулировать улицы, промокая до нитки раз за разом. А начальнику городской стражи капитану Церберусу бесполезно было показывать купленные за бутыль вина справки от медикусов. Строгий как собачий ошейник начальник, презрительно глядя на очередного мнимого больного, рвал бумажку в мелкие клочья, приговаривая:
- Руки на месте, ноги на месте. А если голова чихает это даже к лучшему! Не заснешь на посту! А теперь марш отсюда! Пока я тебе не устроил строевую подготовку до утра по лужам!
После такой тирады «больной» обычно вылетал из кабинета Церберуса стрелой и бежал в казарму готовиться к патрулированию. Желающих маршировать под проливным дождем, во всю глотку распевая строевые песни, не находилось. Хотя липовые справки ложились на стол начальника стражи с завидной периодичностью – надежда на хотя бы один вечер в тепле разбивалась как лодка о камни…
Вот и сейчас стражник по имени Карл (который являлся мишенью различных подколов и шуточек, так как его жену звали Клара и на шее у нее постоянно красовалось красное коралловое ожерелье) охранял ворота, ведущие в город. Сказать, что охранник промок до нитки и замерз, значит не сказать ничего. Стальной нагрудник, шлем, и лезвие тяжелой, как божий гнев алебарды начали покрываться темными пятнышками. Карл вздохнув, вспомнив, что по окончанию смены и возвращении в казарму приводить снаряжение в порядок придется именно ему. Церберус любил говорить:
- Каждый солдат должен держать свое оружие в порядке и заботиться о нем самостоятельно! Это приучает к дисциплине! И в один прекрасный день сделает из вас лодырей и тунеядцев настоящих солдат, а не то стадо семенящих баб, которые я день изо дня вижу в казарме!
Карл выругался сквозь зубы, очередной раз, вспомнив начальство. Затем ругнулся повторно, почувствовав как струйка до отвращения холодной вода проникла за шиворот. Когда же придет его сменщик? Сколько интересно сейчас время? Как будто отвечая на его вопрос городские часы, пробили восемь раз. Так-с восемь часов. Значит до конца смены, каких то полчаса, а значит, через четверть часа можно закрывать лебедкой городские ворота. Смена прошла как обычно без происшествий – так и напиш |
