Форумы-->Творчество-->
| Автор | Искушение |
|---|
Легко ли сражаться с живым, реальным противником? Возможно найти его местоположение, узнать его слабости, страхи. Подгадать момент для результативного нанесения удара. Но как быть, если противник неосязаем? Его нельзя убить, нельзя испугать, заставить уйти. Что делать, если противник живет в тебе? Как тебе поступить?
Громкий звон вечернего колокола раздался очень вовремя – у Лайзы уже нестерпимо сводило кисти от беспрерывного переписывания, а глаза слезились от неустанного разглядывания мелких строчек святых, но рутинных текстов. Девушка с наслаждением потянулась, расправляя затекшую спину, и поспешно встала, уступая место сменщице.
Лайза не знала её имени, да и не интересовалась - каждый день ей на смену приходила новая служительница. По внешности, они могли быть сестрами – одинаковая сероватая кожа, одинаковые стриженые волосы, одинаковые серые, сшитые из мешковины, балахоны. Лайза приветливо кивнула девушке, дождалась ответной улыбки, и поспешила на вечернее омовение.
Привычно отстояв очередь, она сбросила одежду в общую корзину и прошла в банную. Помещение было полно таких же, как она, копировальщиков. Протолкавшись к свободному источнику воды, Лайза огляделась. И без одежды девушки были похожи друг на друга, как зубья на воротах их монастыря – низкий рост, бледная кожа, торчащие ключицы, лопатки и тазовые кости. От разглядывания служительниц Лайзу отвлек водный поток, обдавший ее облаком мелких капелек холодной воды. Девушка поспешно намылилась. Быстро обмывшись ледяной водой, Лайза поспешно побежала в предбанник.
Выйдя, она надела полученный из рук сестры-кастелянши чистый балохон, и поспешила в храм. Лайза любила церковную службу. После тяжелого однообразия рабочего дня часовая службавдыхала в жизнь смысл, разъясняла, зачем нужен их труд, напоминала, что они любимы Отцом Человечества. Кроме того, мрачная торжественность устремленных ввысь сводов, сверкающая позолота статуй, кружевные каменные виньетки, разноцветный свет, льющийся сквозь витражи, радовали глаз и вселяли трепет в душу, утомленную серым уныньем бесконечных каменных коридоров монастыря. Собор был самым замечательным, что Лайза видела в своей недолгой жизни. И сегодня, как и всегда, ее глаза намокли слезами настоящего умиления, когда священник говорил о свете Любви Господа, который одинаково сияет всем верным Ему.
После службы толпа сама понесла ее в столовую – огромную залу, улиткой свернувшуюся вокруг дормиториев. Протолкавшись от стойки с посудой к раздаточной столешнице, Лайза поставила миску к сестре-раздатчице. В посудину полилась тягучая серая масса. Втиснувшись меж двух уже жующих женщин, девушка принялась за еду. Занятый впечатлениями от проповеди мозг не воспринимал вкуса, которого, впрочем, каша и не имела. Доев свою порцию, Лайза тут же ощутила привычную сонливость. Коротко возблагодарив Господа за хлеб насущный, она поспешила в дормиторий.
Игрок забанен смотрителем Lipatut до 2013-02-21 16:47:21 // Плагиат | Еще далеко не все закончили ужин, поэтому идти далеко не пришлось – уже во второй комнате, куда она сунулась, обнаружились свободные койки. Дойдя до ближайшей, Лайза упала на жесткий деревянный лежак и провалилась в сон без сновидений.
После ночного цикла Лайза, как обычно, прошла после заутреней и завтрака в скрипторий и заняла свое место, освобожденное работницей ночной смены. Громко и четко прочитав вслух молитву, которую она всегда говорила перед работой, Лайза размяла пальцы и взяла перо и приготовилась переписывать информацию, но девушку отвлекла служительница. Она передала Лайзе письмо с печатью духовенства. Лайза поначалу даже не поняла, что это такое – она не получала писем с детства, но старые воспоминания медленно всплыли на поверхность, заржавевшие колесики в мозгу провернулись. Письмо было вскрыто и девушку прошиб холодный пот. Сообщение было очень коротким:
"Копировщице Лайзе Мирони явиться в три часа десять минут по полудню.
Абаттиса Рене Монзано. "
Лайзу никто никогда никуда не вызывал. Она никогда не видела Аббатису. Даже Смотрителя она видела всего пару раз, когда та проходила мимо нее между рядами. Вся жизнь Лайзы проходила меж согнутых спин таких же, как она, копировщиков. Что же могло произойти? Неужели она что-то не так сделала, где-то ошиблась, в чем-то провинилась? Почему вдруг вызывают её? Чем она хуже других?
Колокол пробил три раза, давая понять Лайзе – через 10 минут она должна быть на месте. Она подняла взгляд на окна скриптория высоко под потолком и нервно облизнула пересохшие губы.
Рене с интересом рассматривала вызванную девушку. Ничего особенного – обычный копировщик, сухенькая, сутулая, бледнокожая, с красными от беспрерывного напряжения глазами. И, тем не менее, именно её показатели говорили о наивысшей надежности среди всех копировщиков монастыря. Они были даже выше, чем когда-то у самой Рене. Аббатиса мысленно улыбнулась – она была такой же, как эта молодая служительница, но благодаря таланту, дарованному Господом, и упорному труду смогла возвыситься и познать мудрость устройства сложного мира, доселе ей недоступного. Кто знает, может быть перед ней сейчас она сама в молодости – испуганная и ничего не понимающая девушка, которой уготовано большое будущее.
- Здравствуй. Меня зовут Рене Монзано. Можешь называть меня Аббатиса. Ты, наверное, удивляешься, зачем тебя вызвали? – спросила Рене.
- Да, Аббатиса. – голос девушки звучал хрипло, как у всех копировщиков – они редко разговаривали.
- Не беспокойся, у меня для тебя приятные новости. За те годы, которые ты служишь здесь, в выборке переписаных тобой текстов было выявлено всего три ошибки. Это очень хороший результат. В связи с этим было принято решение назначить тебя смотрителем – ты теперь будешь контролировать работу двадцати копировщиков, в дополнение к твоим обычным обязанностям. Для этого час в день ты будешь тратить на выборочную проверку переписанных строчек вверенных тебе копировщиков и каждые три дня с утра докладывать о результатах мне лично | Поди-ка сюда, я хочу кое-что тебе показать.
Рене поднялась из-за стола и подошла к окну. Из него был виден весь скрипторий, хотя его дальние углы терялись во мраке. Ряд за рядом тянулись стойки с книгами, и за каждым сидела скрюченная женская фигурка. С невидимого высокого потолка свисали лампы, освещая служащих мягким светом тысяч свечей.
- Здесь работает 800 человек – того же ранга, какой была ты. Ни больше, ни меньше. На них приходится 40 смотрителей – таких, какой ты являешься теперь. Есть еще 8 гвардианов – следующая степень, которой ты можешь достичь. А там, кто знает – когда-нибудь ты можешь оказаться и на этом месте – среди Аббатис, управляющей монастырем и окормляющих информацией благословенные земли нашей родины. И каждая из этих степеней несет с собой определенные преимущества. – Рене значительно посмотрела на Лайзу.
- Вот, возьми, попробуй после ужина. – она достала из кармана маленькое зеленое яблоко и вложила его в руку девушки.
– Это маленький пример того, что можно получать, если добросовестно и честно трудиться во благо людей. Немного терпения, и с твоими результатами ты быстро достигнешь степени гвардиана – и получишь все связанные с этим привилегии. А теперь ступай работать, не греши – и все получиться! – Рене ободряюще улыбнулась и подтолкнула новоиспеченного смотрителя к двери.
– Все инструкции получишь в виде письма. Жду тебя с докладом через три дня. – и дверь за девушкой закрылась.
Лайза была потрясена до мозга костей. Не возведением в новую степень – этого ее разум еще не осознал, но потоком обрушившихся на нее новых ощущений. Первым, что ее поразило, когда она робко зашла в кабинет Аббатисы, были стены. Вместо обычной каменной кладки они были обшиты панелями из незнакомого светло-зеленого материала с чУдной повторяющимся рисунком. Пока Аббатиса говорила, Лайза украдкой провела по ним ладонью – они оказались приятно шероховатыми и неожиданно теплыми на ощупь. Сама Аббатиса поразила ее еще больше – точнее то, как она выглядела. Ясные глаза с белыми белками, чистые блестящие ногти, а волосы, Господь, какие волосы! Длинные, до плеч, насыщенного медного цвета. А розовая ровная кожа! А одежда! Не балахон из мешковины, натирающий тело, а платье из нежной ткани! Такая мягкая на ощупь… А кожа – такая шелковистая! Она успела коснуться ее. Лайза подняла руку и посмотрела на свою кожу на тыльной стороне ладони. Серая, потрескавшаяся, сухая. | Она перевернула руку и разжала кулак. На ладони лежала эта круглая зеленая штука. Как она назвала ее? Яблоко… Такое упругое и в то же время податливое. Гладкая кожица приятно скользит под пальцами. Лайза, не удержавшись, поднесла плод ко рту и откусила кусочек. Сначала она ничего не почувствовала, но постепенно поняла, что странное ощущение во рту – это вкус. Сладость, и кислота, и зернистость мякоти под языком, и брызжущий из под зубов сок – все это было ново, незнакомо, но удивительно прекрасно! Яблоко было съедено во мгновение ока – остались только испачканные соком пальцы – и Лайза их тщательно облизала. И поняла что хочет еще. Очень хочет.
День промелькнул как во сне – исполнение привычных обязанностей скользило по поверхности сознания, не проникая вглубь, а там бушевала настоящая буря. Лайза вновь и вновь вызывала в памяти новый волнующий опыт, заново чувствовала под руками фактуру ткани, мягкость кожи Рене, взрыв вкуса яблока. Незаметно смена подошла к концу, и рядом с ней были собраны работы, которые ей предстояло проверять. Это не составило большого труда, нужно было только немного внимательности. Новое задание отвлекло Лайзу от смакования полученных ощущений, и на вечерню она пошла уже в более спокойном расположении духа. В столовой, как обычно, в подставленную тарелку плюхнулся комок серой каши, и Лайза отправила ее в рот, зачерпнув ложкой. И тут же, подавившись, выплюнула обратно. Сначала она не поняла, в чем дело, но потом осознала – эта пища не имела вкуса! Девушка была здорово голодна и попробовала затолкать в себя немного еды, но ничего не смогла с собой поделать. После яблока есть ЭТО было невозможно! Каждый комочек безвкусного месива вызывал память о сладком соке и упругой мякоти, и вынести эту разницу было невозможно. Так и не проглотив ни кусочка, сбитая с толку девушка отправилась спать.
Упав на лежак, Лайза поразилась, насколько он жесткий и неудобный.
- Странно, как ты раньше этого не замечала – язвительно произнес какой-то голос в ее голове. Лайза в ужасе замерла, вытянувшись на кровати. – И то, что ты ешь каждый день безвкусную дрянь, после того, как наработаешься до боли в пояснице. И то, как выглядишь. И то, что делаешь какую-то непонятно кому нужную работу. И то, что живешь только для этого…
- Замолчи! – шепотом прокричала Лайза. Голос замолк - и она всхлипнула от облегчения, поняв, что это был ее собственный внутренний голос. Она уже очень давно его не слышала, с раннего детства, с тех пор, как начала служить и перестала задаваться вопросами, почему мир устроен так, а не иначе. Серые будни забили все рефлексы. Но так просто ее вновь проснувшегося внутреннего собеседника было не унять – вновь пошли язвительные вопросы без ответов, а спасительный сон все не шел. И тогда Лайза начала молиться – горячо, как не молилась с детства. | - Господи, открываю тебе разум и душу мою, снизойди и озари меня светом своим, напои мудростью разум, наполни душу покоем. – Моля так, девушка почувствовала, как на нее нисходят спокойствие и благодать. Волна удовольствия, как после особенно хорошей проповеди, прокатилась по ней, и Лайза заснула с улыбкой на губах.
Проснулась она с головной болью. Во рту по-прежнему стоял привкус яблока, до того интенсивный, что на еду даже смотреть не хотелось. День, заполненный обычной рутиной, тянулся бесконечно. Завершив свои обязанности, Лайза почувствовала себя настолько разбитой, что во второй раз в жизни не пошла на службу, а сразу направилась в дормиторий, снова не поев.
Вытянувшись на лежаке, она закрыла глаза, но сон не шел. От голода и усталости голова казалась странно легкой, Лайзу лихорадило. Снова в голову полезли неприятные вопросы, и на этот раз куда более настойчивые. Почему она спит в общем дормитории на жестком, ничем не покрытом топчане, а Рене наверняка где-то в отдельной комнате, на мягкой кровати с чистыми простынями? Почему она ест непонятную серую кашу, от которой тут же клонит в сон без сновидений, похожий на смерть, а у Рене есть эти, как их, яблоки, и наверняка еще много такого, о существовании чего она даже не подозревает? Почему она носит жесткие мешки с дырками для головы и рук, всегда одинаковые, которые неприятно трут, шурша, по телу, или наоборот, прилипают, когда потеешь, а на Рене надето платье из изысканной ткани, мягкой и приятной на ощупь? Ведь Лайза тщательно и на совесть выполняет свою работу, свой долг, так же как и Рене. А Церковь учит, что Бог любит всех своих верных чад одинаково. Лайза на мгновение представила, что это она спит в мягкой уютной кровати, она ест неведомую, но вкусную пищу, она одевает мягкие, теплые и чистые одежды, и эта мечта наполнила ее неизъяснимым блаженством.
Опомнившись, девушка устыдилась, выпрямилась на кровати и попыталась сама себе возразить. Ведь Церковь учит, что хотя Бог любит своих чад одинаково, но люди созданы разными, и каждому уготована своя судьба – каждому воздастся по мере веры его.
- А судьи кто? Кто определяет, кому валяться на жестком лежаке, а кому нежиться на шелковых простынях? Почему кто-то другой достоин удовольствий более, чем ты? -раздался внутри нее голос, и Лайза с ужасом поняла, что это не ее голос! Он был резкий, свистящий, в то же время какой-то обволакивающий – и настолько реальный, что она даже огляделась по сторонам, не обращается ли к ней кто настоящий. Она зажала уши, но голос это не остановило. | - Чем ты хуже их? Твоя любовь к Господу так же велика и чиста. Твоя вера в учение Его крепка и тверда. Ты прекрасно справляешься со всеми своими обязанностями. Ты никогда не обижала никого из твоих товарищей. Ты никогда ни на что не жаловалась. Ты не пропустила ни одной рабочей смены. Ты не допустила ни одной ошибки – это ОНИ ошибаются, когда говорят, что ты ошибалась. Они говорят это потому, что не желают тебе добра. Они хотят, чтобы ты оставалась здесь, внизу, в дормитории и скриптории, всегда, всегда, всегда. А ты достойна лучшего. Ты достойна, ДОСТОЙНА, ДОСТОЙНА!
Лайза с тихим стоном откинулась назад и уставилась невидящими глазами в потолок. Она не могла заставить голос замолчать. Она не хотела заставить его замолчать. Она была с ним согласна – голос говорил правду. Ей хотелось его слышать А он меж тем не умолкал. Он говорил о мягких тканях, невесомо касающихся кожи и насыщающих глаз изысканным рисунком, о пряностях, чей запах и вкус заставляют даже подошву от ботинка казаться пищей богов, о благовониях, чей аромат поселяет в сердце любовь, а в теле – истому, о кремах и мазях, делающих кожу мягкой, как воск, и блестящей, словно атлас, о блюдах, ласкающих нёбо и питающих тело, о ярких красках, веселящих душу и тешащих разум, о небе, глубоком и синем, как мечты, о зеленой траве и деревьях с их бесчисленным разнообразием форм, о красивых животных с их потешными повадками и ужимками, и еще о тысяче тысяч вещей и ощущений, которых Лайза никогда не знала, а теперь начала желать. Желать сильно.
Голос рассказывал о все новых и все более поразительных вещах, он говорил так красиво и образно, что они начинали проступать на поверхности ее воображения. Темнота дормитория, наполненная запахом сотен человеческих тел и звуками их дыхания, расцвела для Лайзы тысячами чудесных цветов и образов. Желание обладать, ощущать, чувствовать росло и росло, пока не заполнило ее всю, стало больше нее. И тогда голос спросил ее, хочет ли она все это получить. Никогда еще Лайза не была так уверена в своем ответе. | Когда утренняя смена пришла с завтрака, коллеги уже застали Лайзу на ее рабочем месте. Девушка сидела и сосредоточенно переписывала. Прошедшая по ее ряду Гвардиан удовлетворенно усмехнулась – похоже, Аббатиса не ошиблась с кандидатурой, девчонке пришлось по вкусу повышение. Такая будет работать не покладая рук.
Лайза сидела на стуле перед стойкой с книгой прямо, уставясь в одну точку. Ее глаза не моргали, а тело было неподвижно – только рука беспрерывно выводила новые символы, выводя одно и тоже. Раздался колокольный звон, напоминая новоиспеченному смотрителю, что пора идти на доклад. Лайза отложила перо, поднялась, не сгибая спины, и какой-то деревянной походкой направилась к лестнице, ведущей в Контролиум. Никто не оглянулся на проходящую мимо девушку – каждый был занят своим делом.
На листе застыло недописанное предложение. Все листы были заполнены ровными символами, одной и той же строчкой.
"Отдельные недостатки стремятся к объединению"
Рене сидела, склонившись над папкой, сравнивая информационные показатели двух предыдущих смен. Она не обратила внимания на звук открывшейся двери и не отвлеклась на вошедшего, пока тень от посетителя не упала на бумаги.
- А, Лайза. Ты вовремя. Ну что ж, дава… - слова застряли у Рене в горле, когда она наконец подняла голову и взглянула на нового смотрителя. С застывшего как маска, кипельно-белого, мертвого лица на нее уставились два черных шарика абсолютной, жадной, жаждущей пустоты. Рене инстинктивно вскинула руки, стремясь закрыться от ищущего взгляда, но Лайза перехватила их своими. Ее когти вошли в плоть Рене, как в воду. Лайза, с неестественной силой, вырвала лоскуты нежной розоватой кожи из рук Аббатисы. Рене даже не успела закричать от боли, как рука Лайзы, пройдя сквозь кожу шеи так же легко, обхватила ее гортань. Мощный поток артериальной крови ударил в лицо и грудь Лайзы, в один миг окрасив ее бледную кожу в ярко алый цвет. Лайза облизнулась, ведь это гораздо вкуснее яблока. Рене задыхалась и слабела, мир мерк, но тут ее глаза встретились наконец с глазами бывшей подчиненной, и она застыла с перекошенным в предсмертном крике ртом. Медленно, как в кошмаре, Лайза наклонилась к ней и поцеловала в губы. Рене сковал страшный холод, и мир рассыпался на куски. | Рене мотнула головой, стряхивая с себя непонятное наваждение. Странно, только что сидела и читала отчет, а потом будто выключилась. Надо проводить больше времени на воздухе! Женщина закинула руки за голову и с удовольствием потянулась. Боже , как же хорошо! Удивительно, она давно так хорошо себя не чувствовала! Тело было наполнено веселой энергией, привычные вещи , казалось, обрели новизну и свежесть. Рене выпрыгнула из-за стола и прошлась по комнате, ощущая каждой клеточкой тела какую-то легкость и пружинистость. Ее внимание привлек валяющейся посреди помещения грязно-серый рабочий балахон с огромным бурым пятном. Откуда он здесь взялся? Рене подняла его, скомкала и осмотрелась. Что она ищет? Ах да! Корзина для мусора – вот она. Раздался резкий стук, и женщина подпрыгнула от неожиданности. Кто это? Я не могу появляться в таком виде перед подчинеными. Так, так, где же гребень? Рене недоуменно уставилась на ее рабочий стол, удивляясь неожиданному приступу тупости, но тут руки сами что-то вспомнили и открыв один из ящичков, достали гребень. Приведя себя в порядок, она, наконец, отварила двери. Перед дверным проемом появился полный мужчина средних лет, одетый в богато расшитый золотом костюм с меховой оторочкой. Его пальцы постукивали по серебристому портсигару. На одном из них посверкивал крупный драгоценный камень. Он смотрел не на Рене, а куда то в сторону.
- Аббатиса Монзано, мне поступают жалобы от влиятельных людей, на ваши книги. Они не отвечают стандартам. Это очень необычно для вас. Прошу вас, разберитесь. Если надо, запросите помощь у …
Рене не слушала, что говорит толстяк, тем более, что она так и не вспомнила, кто он такой. Да это было и не важно. Ее внимание занимал камень на его пальце. Ей вдруг захотелось такой же. Очень захотелось. | | О, неплохо так написано!) Класс) | | http://www.waha40k.ru/nebolshie-rasskazi/invidia | | Везет мне на плагиат))) Хорошо, что тигр не дремлет)))) | | что то плагиатом весь ТФ забили. | | тема закрыта by Lipatut (2013-02-11 16:47:28) |
|---|
К списку тем
|
