Форумы-->Кланы-->
<<|<|25|26|27|28|29|30|31|32|33|34|35
| Автор | #9246 Логово |
|---|
С мест сообщают:
Правоохранительные органы объявили в федеральный розыск экс-главу ЮКОСа Михаила Ходорковского, которому было заочно предъявлено обвинение по делу об убийстве мэра Нефтеюганска Владимира Петухова в 1998 году. Сам Михаил Ходорковский, по словам его пресс-секретаря, не намерен даже заочно принимать участие в следственных действиях.
Бывший глава ЮКОСа Михаил Ходорковский был объявлен в федеральный розыск. Дальнейшими шагами СК РФ может стать объявление Ходорковского в международный розыск и ходатайство о его заочном аресте. Чуть раньше стало известно о том, что господин Ходорковский был вызван на допрос в Следственный комитет России (СКР) о чем он сам написал в своем Twitter, выложив фотографию повестки, которую следователи вручили его отцу Борису Ходорковскому.
Ходорковский объявлен в федеральный розыск
Закономерный финал. | «Дай руку, деда»
В этом стихотворении Леонида Филатова все, что нужно знать о любви и желании жить.
Известный актер, писатель и человек недюжинного таланта Леонид Филатов сильно болел, и перед смертью он проводил много времени в больнице. После тяжелой операции он мог и должен был умереть, но в его жизни была маленькая внучка Оля, ради которой он еще несколько лет прожил. Именно ей перед смертью он успел написать это стихотворение.
Тот клятый год уж много лет, я иногда сползал с больничной койки.
Сгр.бал свои обломки и осколки и свой реконструировал скелет.
И крал себя у чутких медсестер, ноздрями чуя острый запах воли,
Я убегал к двухлетней внучке Оле туда, на жизнью пахнущий простор.
Мы с Олей отправлялись в детский парк, садились на любимые качели,
Глушили сок, мороженое ели, глазели на гуляющих собак.
Аттракционов было пруд пруди, но день сгорал, и солнце остывало,
И Оля уставала, отставала и тихо ныла, деда погоди.
Оставив день воскресный позади, я возвращался в стен больничных гости,
Но и в палате слышал Олин голос, дай руку деда, деда погоди...
И я годил, годил, сколь было сил, а на соседних койках не годили,
Хирели, сохли, чахли, уходили, никто их погодить не попросил.
Когда я чую жжение в груди, я вижу, как с другого края поля
Ко мне несется маленькая Оля с истошным криком: «Деда-а-а, погоди-и...»
И я гожу, я все еще гожу, и, кажется, стерплю любую муку,
Пока ту крохотную руку в своей измученной руке еще держу. | *заглянула в логово
как поживаете?) | | хорошо поживаем)) | | хватит жевать) наливайте лучше)) | у нас нельзя. это заповедный топик трезвенников.
должен же быть хоть ОДИН(!!!) трезвый топик на форуме? :)) | должен же быть хоть ОДИН(!!!) трезвый топик на форуме?
а зачем?)) | | для разнообразия)) мир должен быть разнообразным) | фи такое разнообразие))
покурить хоть есть чего?) | | скажи, а Курильские горы тоже вы покуриваете? )) | | Курильские горы? не знаю таких) | | ну это те, которые в виде островов около Вас находятся?) | | до них я еще не дошла пока) | | но ведь кто-то же их курит? непорядок!) | | очень непорядок... | Здрасте!
горы курите??? О! здОрово! А пьЁте тогда - море??)) | Несмотря на то, что сам автор, Джеймс Клавелл, говорит о своих книгах: персонажи и события не являются историческими, все же они достаточно исторические, чтобы поместить их в нашу библиотеку. Если персонажи Клавелла и не строго таковы, какими были, то они вполне достаточны для тех, кем могли бы быть. Скажем так, не придерживаясь строго канвы событий, автор дает прекрасное понятие об эпохе, о людях, в ней живших, о их побудительных мотивах и взаимных отношениях. Таковыми были книги «Сегун» и «Тай-Пэн», таков и «Гайдзин».
«Гайдзин» - это уже поздний роман Клавелла. И это чувствуется. Автор явно заматерел и при этом не утратил, но развил свое мастерство. Обычно «Гайдзина» относят к серии книг о Благородном Доме Страунов. Разумеется, так оно и есть. Но по духу, по сути эта книга куда ближе к «Сегуну». Прекрасно, что автор на закате жизни вновь вернулся к японской теме, ибо она наиболее выигрышна в его творчестве.
Но если в «Сегуне» речь шла о рубеже XVI и XVII веков, о событиях накануне битвы при Сэкегихаре, то «Гайдзин» рассказывает уже о 1862-63 годах, об открытии Японии для всего мира. Мы находимся накануне эпохи Мэйдзи. Япония пока еще терра инкогнита для европейцев и американцев, но ей уже силой навязана торговля. Гайдзины (если угодно, варвары) уже обосновались в прибрежной деревушке Иокогаме. Здесь разместились посольства великих держав, и, соответственно, кипят нешуточные страсти за политическое и экономическое преобладание. Саму Японию также раздирают конфликты между сторонниками сегуна и императора, да и отдельные дайме выжидают возможность оседлать верховную власть. | Книга толстая даже по меркам Клавелла. Он ведь вообще не разменивается по мелочам. Бумажных страниц тут наверное порядка 1200. События, описанные в «Гайдзине» охватывают небольшой период, примерно 4 месяца жизни Иокогамы. Поэтому все выходит насыщенно, персонажи, так сказать, раскрыты. Но главное - читатель успевает проникнуться не только происходящим, но и духом предреформенной Японии.
Клавелл, на мой вкус, силен в теме. Гораздо сильнее прочих многих. У него все выглядит очень достоверно и убедительно. Самое тонкое - представить японцев людьми, а не какими-то надчеловечными автоматами. Мы же привыкли к попсовым образам ниндзя и самураев, якобы спокойно переносящим боль, всегда готовым к смерти, имеющим какие-то неземные представления о жизни. Ну так это все можно отправлять на свалку. Поверьте, Клавелл знает дело лучше голливудских деятелей. Его японцы куда больше похожи на людей, чем на автоматическое оружие.
Хотя тема противостояния и конфликта культур остается на первом месте. Европейцы попросту не понимают японцев. Отсюда и теперь у нас такие извращенные образы киношных самураев или ниндзя. Европейцы Клавелла прибывают в Японию со своим традиционным намерением «осчастливить» варваров своей культурой и цивилизацией. Как и сегодня, в XXI веке, так и в 1862 году счастье куда легче вколачивается пушками. Эта упрямая тупость, нежелание учитывать особенности нового мира, привычки и традиции его жителей активно порицается автором. Посмотришь сегодня на Ирак или Ливию и вздохнешь: полтораста лет прошло, а, кажется, стало только хуже. | Но и японцы правы далеко не во всем. Тупое отрицание прогресса, технических новинок, привезенных гайдзинами, отнюдь не поможет сохранить не только традиционный уклад, но и независимость. 1862-й - это эпоха опиумных войн. Японцы уже наслышаны, что смогли сделать французы и англичане с Китаем. Наиболее дальнозоркие из них понимают, что нужно как-то суметь и рыбку съесть, и на елку влезть, и пузо при этом не ободрать. То есть и взять у европейцев их оружие, и не попасть от них в зависимость.
Тут-то и разворачивается вторая интрига книги - борьба дайме за власть и над сегуном, и над императором. Кстати, сидящие в Иокогаме европейцы настолько отгорожены глухой стеной, что даже не представляют себе политической системы Японии. Они слышали что-то о сегуне и считают именно его королем или императором. Но как же они удивились, узнав, что в Киото заседает еще один император! Начинается борьба за внутренних шпионов, которые должны хотя бы просветить гайдзинов на тему состояния дел в стране.
Интрига наслаивается на интригу. К борьбе дипломатов друг с другом, к подковерной возне дайме примешиваются коммерческие дрязги торговцев и борьба подпольных группировок ронинов с властями. Здесь в полный рост встают традиционные для Клавелла приемы с сильными личностями, разрабатывающими многоходовые планы. Читатель никак не в состоянии предугадать развитие сюжета. И автор добивается главного: следя за интригами, мы постепенно погружаемся в расписанный им мир уходящей средневековой Японии. | Цитата:
Вместе с канонадой в воздухе над Эдо разорвался и повис великий страх. Все остававшиеся скептики присоединились к толпам людей, запружавших каждую дорогу, мост и улицу: жители покидали город, прихватив с собой те немногие пожитки, что могли унести на себе — разумеется, нигде никаких колес. Все ожидали, что разрывающиеся снаряды и ракеты, о которых они слышали, но которых никогда не видели, вот-вот прольют огонь с неба, и их город запылает и будет гореть, гореть, гореть, и они сгорят вместе с ним.
— Смерть гайдзинам, — было на устах у всех.
— Скорее… дайте дорогу… скорее! — кричали люди, то тут, то там вспыхивала паника, кого-то давили под ногами, сталкивали с мостов, втискивали в двери домов, большинство же стоически продолжало двигаться вперед, но всегда в противоположную от моря сторону. — Смерть гайдзинам! — повторяли они, оставляя свои жилища.
Великий исход начался сегодня утром, едва лишь флот успел поднять якоря в бухте Иокогамы, хотя наиболее дальновидные торговцы ещё три дня назад потихоньку наняли лучших носильщиков и исчезли вместе со своими семьями и всеми ценностями, когда первые слухи о печальном происшествии и о возмущении и требованиях иностранцев, которые за ним последовали, пронеслись по городу.
Только самураи в замке и гарнизоны наружных оборонительных укреплений и форпостов оставались на месте. И, как всегда и везде, отбросы городских улиц — как на четырех, так и на двух ногах — крались, принюхиваясь, среди незапиравшихся домов в поисках всего, что можно было бы украсть и потом продать. Крали очень мало. Мародерство считалось особенно страшным преступлением, и с незапамятных времен всех, кто нарушил этот закон, упорно преследовали и, поймав, распинали. Любая форма воровства каралась таким же образом.
В центральной башне замка сёгун Нобусада и принцесса Иядзу, дрожа, притаились за тонкой ширмой, обняв друг друга. Их стража, прислужницы и двор были готовы немедленно покинуть замок и ожидали только разрешения опекуна. Повсюду в замке воины готовили глубокую оборону, другие седлали лошадей и навьючивали на них наиболее ценное имущество старейшин для отправки вглубь страны вместе с самими владельцами сразу же, как только начнется обстрел или Совету донесут, что войска противника высаживаются на берег. |
Тема давно не обновлялась и считается устаревшей для дальнейшего обсуждения.
<<|<|25|26|27|28|29|30|31|32|33|34|35К списку тем
|
