Форумы-->Творчество-->
1|2|3
| Автор | Конкурс "Перерождение". Работы. Проза. |
|---|
№11
Ему было 60. Скоро, совсем скоро он уйдет из этого мира. Болезнь прогрессировала , не оставляя шансов той энергии, что теплилась у него в груди. Хотелось жить. Жить, чтобы закончить начатое дело, только вот какое он не мог вспомнить. Жизнь пролетела перед глазами как кадры с диафильма.
Детство. Он был уверенным в себе ребенком, еще в юном возрасте на вопрос кем хочешь быть, когда вырастешь, он отвечал – хорошим человеком. Но родители понимали это по-своему – чтобы быть хорошим, надо быть властным. Власть дает право делать, что хочешь.
Юность. Лучший ВУЗ, самая красивая девушка на курсе - он уже чувствовал вкус власти на губах. Хотелось еще и еще. Стать известным, богатым, чтобы все вокруг мечтали о дружбе с ним.
Свадьба, семья, дети. Теперь ему был важен имидж. Имидж успешного и счастливого человека. Все свое время он отдавал работе. Строил свою империю, империю, где он король. А в голове крутилась одна мысль – как только империя будет стабильна – я возьмусь за главное. Но что это главное – про это некогда было думать.
Старость. Время для размышлений. Но почему ему все время кажется, что он все сделал не так?
* * *
- Аграил, ты опять не сдал! - Наставник сокрушенно вздохнул. - Ну какой же из тебя ангел, если ты попадая на Землю так быстро поддаешься влиянию ее паразитов.
Что же с тобой делать? Даю тебе еще одну возможность – новое задание. Не справишься – придется разжаловать в серафимы. В этот раз тебе будет легче. У тебя будет козырь.
Наставник мягко улыбнулся и показал на дверь.
- Пора. твой выход.
* * *
По глазам резко ударил яркий свет. От неожиданности Аграил закричал. Крик почему-то был похож на плач.
-Девочка! 2950. 51 см. Здоровенькая! Поздравляю, мамочка! | №12
ПЛЕННИК
Это предел!
Когда глаза последний раз смотрели на небо? Когда руки касались земли или ощущали дуновение ветра? Уже и не помню как давно это было… Плен, колодец, треск, свет, мощь... – с тех пор мои глаза смотрели на мир через узкую щель забрала. Кто бы мог подумать, что потерпевший поражение пленник, генерал потерявший армию и приговоренный к смерти, проживет так долго и так много изменит. Хотя… тысяча лет в бесконечности это ничто. В темном сыром колодце, где что-то посмотрело внутрь моей души, я должен был сгореть дотла, как сгорали тысячи узников до меня, чьи поступки быль столь ужасны как мои…и я сгорел! Белый свет из бесконечной тьмы сначала приятно грел, как греет надежда, но после тепло стало жаром, да таким, что испарилась кожа, мышцы и кости, но смерть не пришла. Дикий поток чувств и водоворот событий моей жизни, появившиеся в последний миг существования моего тела, испарились. Желания, амбиции, стремления и принципы исчезли – не осталось ничего, что когда то меня спасало и руководило мной. Все, что было прикреплено к телу бывшего меня сгорело, то что осталось – унеслось куда то к звездам.
Всю свою жизнь я провел в сражениях, доводилось и грабить и насиловать, убивать ради звонкой монеты и просто ради животного удовольствия и тогда я верил, что живя как настоящий воин - без страха и сомнения, я попаду после смерти в лучший мир, где нет голода и бесчисленное число красавиц угощают лучшими напитками и мясом и где достойные воины сражаются под знаменами великих богов в вечной битве. Теперь я понял, что моя жизнь была бессмысленна, моя вера пуста, а поступки не оставили ничего кроме слез и ненависти. Теперь все это для меня не имеет значения, нет ни досады, нет гнева или желания что-то исправить… что было – того не вернуть. Теперь, без тела, без желаний, я просто смотрю на других мне подобных и понимаю, на сколько они ничтожны так как по-настоящему не понимают, что творят. Все это позади, я не хочу и не смогу что-либо менять. К чему все это? Нет ни тела ни желаний, нет даже стороны к которой хотелось бы примкнуть. Но почему я продолжаю думать?! Неужели мне придется вечность думать, быть чем то и ничем одновременно?! НЕТ!
…
.Прошло уже много тысяч лет. Испепеляющий жар, заточенный в доспехе, был когда то жалким пленником и теперь этот пленник стал богом который все равно остался пленником – смешно, если задуматься. Бог или просто вселенский поток неизбежных событий зло пошутили со мной. Сожженное тело теперь заковано в вечный металл и проклято сгорать бесконечное количество раз от силы, которой одарил его живой свет. Только вечный металл божественного доспеха удерживает силу, способную уничтожить весь мир и чтобы не погибли другие приходится погибать самому… | №13
МАДОННА С ИРИСОМ
Осенью 17** в библиотеке одного старого герцога увидел я картину Дюрера «Мадонна с ирисом». О, сколько же доселе спавших во мне сильных эмоций я вдруг ощутил. Сколько забытых чувств воспрянуло во мне. И я, к стыду своему, не испугался их и не стал отталкивать прочь, но наоборот полностью отдался их власти, забылся в них, будто запутался в цепких ветках цветущей акации. Я говорю «забытых» лишь оттого, что ощущения эти были мне не новы. Их испытывал я еще юношей, в те далекие годы моего отрочества в Мансфелде. Свою мать я совсем не помнил: мне не было и года, когда она ушла от стремительно развившейся в ее молодом и нежном организме лихорадки. В память о ней остались лишь изумительной красоты парчовые платья, что наш отец бережно хранил в шкафу в ее комнате, оставленной нетронутой, и локон волнистых белых волос поразительного, благородного пшеничного цвета, которые, вдобавок, переливались на солнце, будто золотые нити.
Мой отец был ювелиром, мастером по дорогим металлам и камням, уважаемым и почтенным гражданином. После смерти матери, которая прежде ловко вела домашние дела, вся хозяйственная работа легла на плечи отца. Он не стал нанимать больше слуг, но желая приучить нас, пятерых сыновей к порядку и труду, выделил нам некоторые обязанности.
Я был самым младшим, и к тому же довольно болезненным ребенком. Большой работы мне не поручалось. Отец из опасений за мое слабое здоровье часто запрещал мне выходить на улицу. Тогда долгими вечерами сидел я с ним в его мастерской: подносил инструменты, сортировал материалы – в общем, занимался тем, что позволяли мне мои способности.
Меня мало заботили блестящие металлы и игривые отблески каменьев. Отец, видя это мое равнодушие, отчего-то очень радовался ему. «Всё это мертвая порода – говорил он – из нее не построить дома, чтобы укрыться от холода или в дождливую пору, не сделать инструмента, её красота только внешняя – обманчивая. Внутри всё это пусто, а потому скоротечно».
Больше всего мне нравилось следить за тем, как работают ловкие длинные пальцы отца. В магическом свете свечи руки его отбрасывали на стены причудливые тени, и я, смотря на них, каждый раз видел что-то необычное. То героев древности и знаменитые сражения, то сказки, услышанные мной от старой кухарки.
Гостей у нас бывало немного. Чаще приходили по делу; либо клиенты отца, либо поставщики материалов. Раз в три месяца, однако, неизменно бывал у нас падре Виконт – известный в своих кругах ученый-богослов. Он был очень высок, даже выше отца, которого я до встречи с падре считал самым большим человеком на земле. При встрече он радостно улыбался мне – трепал меня за щеку. Рука у него была очень грубая и шершавая – совсем не такая легкая как у отца. Высокая, статная фигура падре Виконта подходящая, скорее, королю, нежели священнику внушала мне уважение и трепет. В его умных, спокойных глазах я всегда читал какую-то тайну. Казалось, что на весь мир он смотрит с добродушным снисхождением, всех понимает и даже прощает.
Падре Виконт часто беседовал с отцом на непонятные мне темы. Они называли неизвестные имена, сложные, странные слова. Мой юный слух впивался в каждое новое услышанное мною слово. Я возвращался к нему снова и снова в своих воспоминаниях, лелеял, и казалось, через это заучивание, начинал постигать их смыл. В конечном итоге у меня поднабрался довольно объемная словарная коллекция.
Иногда при разговоре с братьями я употреблял одно из этих слов. Браться никак не реагировали. Но мне казалось, что в их глазах я становился чуточку старше, взрослее, а это, несомненно, веселило и радовало меня. И вот, однажды я случайно использовал одно из «волшебных» слов беседуя со своим достопочтенным родителем. Отец был удивлен. И был удивлен еще больше, когда я выдал ему весь свой заветный список.
В один из приездов падре Виконта случилась странная вещь. Мой отец предложил Виконту взять меня в ученики; он заявил, что я имею рвение до наук и глубинного познания. Несколько дней падре колеб | Несколько дней падре коле_бался, говоря, что мне предстоит тяжелая миссия и самоотверженный труд, но все же согласился. Было, однако, оговорено, что мой путь в качестве ученика начнется не раньше, чем исполнится мне 18 лет, и только с тем условием, что я не передумаю к тому времени.
Перед отъездом падре вручил мне несколько старых фолиантов. Он не настаивал на том, чтобы я читал их, он лишь сказал, что они смогут мне многое объяснить. Этого было достаточно. О, с каким рвением, с какой силой, подобной, пожалуй, той, что заставляет тонкий стебелек прорываться сквозь толщу земли, я принялся за чтение.
Закончив с данными мне книгами, я занялся новыми, что нашел в нашей библиотеке. Это были труды античных ученых и ученых средних веков: теологов, философов, схоластов.
Сколько мудрости смог я почерпнуть, сколько упорядочить. С тех пор, конечно, только крепло мое желание стать священником. Заняться великой миссией божественного служения. Быть частью большого, мудрого круга, быть связанным с ним и иметь возможность самому в нем высказаться. Все земные проблемы и процессы казались мне надуманными и смешными. Более всего теперь я тяготел к уединенной монашеской жизни. Это стремление казалось моим братьям поистине странным, учитывая мой юный возраст. Однако для меня оно было естественным, таким же естественным как восход солнца на востоке.
Мое состояние отчужденности от всего земного дошло даже до определенной степени высокомерности. Я знал, что в моем доме никто не владел такими обширными знаниями, какими располагал я. С отцом я об этом не разговаривал. Но мне казалось, что уже и его обогнал я по своему уровню начитанности. Единственным человеком, который, как мне казалось, был бы для меня интересен и смог бы обеспечить мое дальнейшее развитие на почве богословских наук, был падре Виконт. Его я ждал с нетерпением, с которым ждет природа наступления весны. Но падре посещал нас теперь совсем редко. Когда я с робким благоговением вступал с ним в беседу, то не получал похвалу за свои рассуждения. Падре лишь, задумчиво склонив голову, серьезно внимал мне, но молчал. Его безучастность я объяснял поначалу тем, что он решил не вмешиваться в ход моего образования до принятия меня в ученики. Однако, впоследствии, отчаяние выросло и подтолкнуло меня к краю самой глубокой пропасти – гордыне. Я стал думать, что Виконт просто поражен моими знаниями в столь юном возрасте и завидует мне. Эта искра злобы превратилась в пылающих костер тем быстрее, что я был еще совсем юн. И хотя, я считал себя особенным, свободным от всего природного, присущего молодости. В тайне я все же понимал, что не могу покорить свою юношескую природу и усовершенствовать себя до состояния свободного, отрешенного разума, призванного лишь служить Господу. В конце концов, я понял, что запутался.
Каждую неделю рано утром приходил в наш дом молочник. Но в год, когда мне минуло 17, старик стал совсем плох, и теперь продукты по домам разносила его младшая дочь – Агнес.
Как-то я засиделся в библиотеки до самой зари и мучимый жаждой спустился на кухню как раз в тот час, когда Агнес принесла молоко. Девушка с хрупкой, трогательной, едва принявшей всю прелесть женской красоты фигурой, бережно раскладывала на столе принесенные продукты. Не замечая ничего, она что-то тихо напевала и очень смутилась, когда обернувшись, застала меня в дверном проёме не сводящего с нее глаз. Теперь Агнес стояла спиной к окну, в которое жадно пробивались первые солнечные лучи. Окутанная ореолом света, она, казалось, светилась изнутри; и особенно ярко сияли ее прекрасные пшеничные волосы.
Когда Агнес пришла через неделю, я положил в ее маленькую корзинку горсть свежей садовой земляники.
Я теперь мало читал знаменитых трактатов. Мне они отчего-то были отвратны. Для меня там больше не было истины. Я менялся. Ломал в себе старые догматы. Ломал болезненно. Часто по ночам меня душили разрывающие рыдания. Постепенно я становился безразличным. Холодным. Грубым. Братья, заметив моё превращение стали сторони | Братья, заметив моё превращение стали сторониться меня. И лишь Виконт, как-то приехавший в наш дом, вел себя со мной лучше, как прежде, когда я был совсем ребенком. Однажды мы гуляли по саду: туман спускался с небес и тонул высокой, некошеной траве, чуть накрапывал дождь.
- И со мной это было – сказал он, нарушив пустое молчание. – Человеку дана свободная воля. И он волен поступать и думать, как желает. Вот только в детстве мы очень слабы и подобны тоненькому деревцу, которому садовник может придать любую форму. Согни он его вправо, и деревце, став большим, останется согнутым. И тогда его ничто не изменит. Поэтому так важно детям внимать воле родителей. Родители – самые верные садовники, они – те, которым дарована высшая форма любви, такая же коею испытывает к нам Творец. И только они знают, что будет хорошо для нас. Но вот, получив некий ориентир, прорастив в себе зернышки добра, заложенные нашими достопочтенными родителями мы – являясь уже самостоятельными организмами, начинаем тяготиться этими мыслями. Ведь они не наши. Не мы пришли к ним. Поэтому их мы подвергаем сомнению. В какой-то момент все начинает ломаться, всё, во что веришь, оказывается не таким уж безусловным. И это хорошо – в юном человеке пробуждается личность. И самое главное тут – это создать плодотворную почву. Она проста – основана на добре и благочестии, чтобы ее возвести, нужно обратиться в прошлое, вернуть самые наивные и легкие ощущения детства – вспомнить самые первые и простые правила, которым учили нас родители. И вот теперь, глубоко вздохнув, можно начинать возводить стены на новом, крепком фундаменте.
Слова падре тронули меня. Трудно было переценить их важность. С каждым днем я понимал все больше. Все большие горизонты открывались мне. Никто не знает истины, мы творим ее сами. У каждого она своя. Мы все разные дети, но дети любимые. Каждому даровано свое понимание и восприятие. Жить благочестиво – это жить в согласии с собой. Следовать тому, во что веришь, осуществлять то, к чему ощущаешь тягу.
Священник не лучше и не хуже мирянина. Он лишь идет своим путем и исполняет свое предназначение. Пусть, простой люд несведущ в трактатах мудрецов и далек от высоких материй, но разве могут они по-другому, разве способны? Разве будут это они? Влюбленные прекрасны в своих восторженных порывах друг к другу. Но только тогда, когда они воистину этого хотят, а не предаются мимолетной похоти.
Кто я? Порядочный семьянин или священник? Уж, коли, я не способен ни к какому ремеслу, кроме постижения завещанной в веках мудрости. Если я понимаю нечто то, что не дано другим, значит, вернее всего виден мой путь как священника.
На следующий день после моего совершеннолетия приехал падре Виконт. Он спросил, также крепок ли я в своих намерениях стать священником. Я ответил утвердительно, нисколько не колеблясь. На следующее утро мы выехали в Люнебург. В монастыре мне отвели небольшую келью с окнами на восточную башню. И через некоторое время я смиренно склонил голову перед настоятелем принимая сан.
Я стоял у полотна с Мадонной завороженный и слегка подавленный. С картины спокойна и прекрасна взирала на свое чадо мать. Её окружала виноградная лоза – символ Иисуса и его учеников. Две бабочки, обозначающие бессмертие души, сидели на ее подоле. Пион – цветок Троицы высился у руин замка. Ирис – цветок невинности и целомудрия возвышался за спиной Матери. Она сама была облачена в красный – цвет крови, пролитый Христом за людей…Но в этой Мадонне я видел другую женщину. Простую. Скромную Агнес. Любовь к которой, я нежно и трепетно годами берег в своем сердце. Теперь, когда уже коснулись седины моего чела, я смущаюсь лишь силе приливающих чувств, но я не стесняюсь самих чувств. Эта любовь не сильнее моей преданности Богу и служению Ему. Эта любовь лишь небольшой ручей, напоминание о благословенности и красоте мира, что за монастырскими стенами. И в дни бедствий, разорений и войн лишь эта любовь спасает меня от утраты веры в человека и его человечность. Я вижу перед глазами ли | | Я вижу перед глазами лик кроткой, добродетельной Агнес и я люблю её, люблю всех людей, все сущее на земле. | №14
Исповедь
Я - табак.
Вы плохо не подумайте. Я просто только что осознал это.
Я - душистый табак. Возможно, что-то вроде петунии, но бабка, отдавшая меня моей хозяйке, называла меня душистый табак. У меня крупные ворсистые листья, высокие стрелки, усеянные белыми звездочками цветов с глубокими чашами, а прохладными вечерами я испускаю дивный, сладкий аромат.
Моя хозяйка сорвала меня однажды утром, чтобы показать своим коллегам. Они приходили, смотрели на меня, нюхали мои цветы, слушали рассказы хозяйки о моем аромате, восторгались мной, снова нюхали и... уходили.
Так проходили дни. Я раскрывал новые цветы, осушал старые, опыленные, и с трепетом взращивал семена. Но моя хозяйка безжалостно отсекала колыбели жизней от стебля. Я не отчаивался, ждал легкокрылых длинноносых бабочек, что опыляли меня прежде, но они не прилетали. Я пытался снова испускать аромат, чтобы позвать их, но напрасно - вода в моей вазе была слишком пресной.
А сегодня меня выбросили. Меня, великолепный душистый табак, посмели выбросить на помойку. Жестокий, жестокий мир...
Но, постойте, что это, такое огромное, нависло надо мной?
Удар!
- Ах ты, скотины кусок! Опять нажрался!
Удар!
- Где зарплата? Опять все пробухал? Я тебя спрашиваю!
Удар!
- О, Господе, за что мне эта напасть? Домой иди! Развалился на компосте. Ух, собака. Домой! Нет. Стой! От тебя смердит. В сарай! Там проспись. В сарай иди, кому сказала! | №15
БЫТЬ ЖЕНЩИНОЙ ДРАКОНА
Д р а к о н
Сегодня вспыхнули двадцать четыре сверхновые звезды сразу. Последнее время они вспыхивают все чаще, их становится все больше. Мир обновляется. Уходят в небытие отжившие свое физические и астральные тела, стираются некогда легендарные страницы прошлого. Все, чем мир держался и дышал раньше, ветшает. На смену приходит то, чем мир будет жить и дышать в последующие эпохи.
Ветшаю и я, дряхлеет мое тело, слабеет мой разум. Давно не приходило ко мне обновление. И я опасаюсь, что в этот раз оно уже не придет, и заключенная во мне – отчасти дарованная, отчасти завоеванная – неисчислимая мудрость мира умрет вместе с этим моим телом уже навсегда.
Состарилась и одряхлела за прошедшие с последнего обновления тысячелетия и моя Злата. С трудом она теперь доходит даже до сокровищницы; хранящиеся там чудесные диковины и волшебное золото уже не вселяют в нее, как прежде, бодрость и веселие духа.
Г е р о й
Моя бабушка любит вспоминать, что в часы моего появления на свет над роддомом вдруг, среди ясного неба, встала огромная радуга, и стояла до того времени, пока я не поприветствовал мир своим первым криком.
Не знаю, стояла ли радуга над тем же роддомом, когда ровно через три года в нем родилась моя Заряна, но твердо уверен в одном: в те же самые мгновения небеса протянули между нами незримую ниточку, предназначив нас друг для друга и крепко переплетя наши судьбы между собой.
Провидение не оставило мне выбора. Вместо него оно подарило мне любовь самой прекрасной и удивительной девушки на свете. Когда мы смотрим друг на друга, то я очень скоро начинаю безвозвратно тонуть в золоте ее глаз, погружаясь в их колдовской огонь, на самое дно, и невозможные, волшебные искорки пробегают тогда от них прямо в мое сердце.
Д р а к о н
– Мы умираем, Злата, – сказал я ей сегодня.
– Да, любимый, мы умираем, – эхом откликнулась моя женщина. – Почему в этот раз я чувствую такую безысходность?
– Былая мудрость мира уже не способна удерживать его в рамках, которые он пережил, – ответил я. – Грядет обновление. И теперь это будет что-то совсем новое, нам еще не ведомое.
– Но ведь мы не умрем сразу, любимый?
– Нет, Злата, нам предстоит испытание. Но на этот раз я не знаю, чего нам ждать.
– Ты меня пугаешь, любимый. – Ее голос прозвучал скорбно под сводами нашего подгорного замка. – Я еще никогда не слышала от тебя слов «я этого не знаю».
– Все когда-то случается. Но я спокоен.
– Я вижу… – Она помедлила. – Но мы не умрем. Я что-нибудь обязательно придумаю, чтобы тебе помочь.
– Я сомневаюсь, Злата. Мне кажется, наше время закончилось. Время драконов уходит.
– Не сомневайся, любимый. Я еще не умерла, и я еще с тобой. И ничего пока не закончилось…
Г е р о й
А однажды Заряна исчезла. Совсем. Бесследно. Никто не знал, что с ней стряслось – ни ее подруги, ни убитые горем родители, никто. Я не хотел больше жить, но почему-то жил. Наверное, потому что знал в глубине души, что она еще придет ко мне, ведь наши судьбы переплетены на небесах, в этом я был твердо уверен. И она пришла, во сне. Ее образ был так же прекрасен, а глаза все так же колдовски чудесны.
– Любимый, наш мир меняется. Скоро все станет иначе.
– Да, конечно. Ведь ты вернешься?
– Нет, любимый, ты должен сам придти за мной.
– Но я не знаю где ты.
– Ты узнаешь. Герой всегда добивается своего, если его любовь настоящая. Ведь ты меня по-настоящему любишь?
– Да, Злата. Но я не умею быть героем.
– Тебе придется им стать. Но поспеши любимый, иначе грядущие перемены станут необратимы.
И тут на мгновение черты ее прекрасного лица преобразились, превратившись в уродливую старушечью маску, с пергаментной кожей, изъеденной глубокими морщинами.
– Поспеши любимый, или я останусь такой навсегда, – на меня вновь сыпались золотые искры из юных глаз моей возлюбленной.
Д р а к о н
Да, это был могучий Герой – умный, хваткий, целеустремленный. И в то же время – ум его был гибок, душа чиста, а любовь безмерна. Он упорно, через все преп | Он упорно, через все препятствия, шел к своей цели – ко мне. Героя вели любовь его сердца и благородство его души. И что-то еще, скрытое от моего взора, но не менее могучее, чем он сам. Впрочем, своей подлинной силы он и сам еще, кажется, не ведал.
Я был готов к последнему сражению и почти спокоен. Только при появлении согнутой уже почти до пола фигуры Златы я испытывал беспокойство и растерянность. Впервые в жизни я ничего не мог сделать для своей женщины. Она умирала прямо на моих глазах, потому что умирал я. Мы больше не возвращались к нашему последнему разговору, да и вообще почти не разговаривали с тех пор.
Г е р о й
Да, мне пришлось научиться быть героем. И я им стал. Мне пришлось много странствовать, бывать в самых удивительных местах, учиться у самых необычных людей, созданий и существ, постигать неведомые чудеса и мудрости мира. Уже довольно скоро мне открылась конечная цель этого отрезка моей жизни – я должен убить Дракона. Не потому что он чем-то плох, хоть он и держит в плену мою Заряну. А потому что мир неудержимо меняется, и Дракону уже нет в нем места, он стал обузой, которая держит все мироздание в тенетах былых заблуждений и ложной премудрости. Томление духа исходило в мир от Логова Дракона.
И все время моего обучения и постижения тайн мира со мной неизменно была моя Заряна. Ее образ свивался около меня из струй зефирного воздуха, из переливов ласковых морских волн, из очертаний легких облаков. И только благодаря ее волшебному присутствию я сохранял ясность души и чистоту помыслов. Никакое низкое или скверное чувство не должно туманить разум героя в роковые часы его великой битвы.
Д в о е
Ничего могучего не было в глубоком старике, сидевшем у камина в покойном кресле.
– Вот ты и нашел путь к моему замку, – промолвил он почти спокойно.
– Да, это было нелегко, – ответил Герой.
– Легкие пути закончились для этого мира. Зачем ты пришел?
– Ты знаешь, старик, для чего я здесь. Дракон должен умереть. И я хочу забрать свою женщину.
– Свою женщину? Но здесь нет твоей женщины!
– Не лги мне, старик.
– Я – Дракон, не называй меня стариком.
– Хорошо, Дракон. Но скоро ты не будешь уже ни тем, ни другим.
– Это будет нелегко.
– Я надеюсь на это. Не станем терять времени.
– Тогда подожди еще минуту, тебе же надо убить Дракона, а не старика.
После этих слов Дракон тяжело поднялся с кресла и прошел в сокровищницу, находившуюся позади залы. Через пол минуты стены замка затряслись, раздался тяжелый гул, исходивший из недр горы, в подножие которой был вмурован замок, несколько светильников мигнули и погасли. Стена, отделявшая сокровищницу от залы рухнула, и перед Героем предстал Дракон в своем подлинном обличии.
…Битва вышла короткой, такие сражения не длятся долго. Настал момент, когда изрядно помятый, но ничуть не потерявший уверенности в себе Герой навис с поднятым мечом над распростертым Драконом, в глазах которого читалось только покорное ожидание неизбежного конца. Сидевшая в сердце Героя жалость остановила его в последнем движении, и его рука медлила нанести последний удар.
– Любимый, – раздался вдруг под сводами замка скрипучий старческий голос, – посмотри что он со мной сделал! Только его кровь может вернуть мне былую молодость и силы.
Две пары глаз с изумлением устремились на древнюю старуху, которая, согнувшись в три погибели, ковыляла от сокровищницы, простирая к ним руки. Своим обликом она являла каждому из них самый тяжелый кошмар их жизни.
– Злата, – еле слышно прошептали губы Дракона, за мгновение до этого вновь превратившегося в бессильного дряхлого старика.
– Заряна! – воскликнул Герой. От жалости в нем не осталось и следа, и великая ненависть полыхнула от него на старика. Одним ударом он отсек седую голову, и та подкатилась к его ногам. Опалившая Дракона ненависть заставила его в последний раз открыть глаза, и колдовское сияние, излившееся из них, окутало Героя.
Через несколько секунд морок рассеялся. Дракон был повержен. А через всю залу к герою легко шагала юная девушка с золотым | с золотыми глазами.
Г е р о й
Все произошло довольно быстро. Но Дракон оказался гораздо сильнее, чем я предполагал. Никак нельзя было ожидать, что в этом немощном старике остается столько могучей силы. Его, конечно, очень поддерживали великий опыт и накопленная за тысячелетия мудрость. В какой-то момент мне даже стало его жалко, – всегда жалок вид упадка былого могущества.
Но когда я вновь увидел, что он сотворил с моей прекрасной Заряной, когда она воочию предстала передо мной в облике из моего первого ночного кошмара, – острая боль пронзила мне сердце, в котором уже не осталось места для жалости. Я отрубил Дракону голову и был счастлив своей победой. Впервые я испытал сладость уничтожения жалкого в своей беспомощности врага.
Последний взгляд его уже отрубленной головы доставил мне вдруг беспокойство. Я почувствовал, как что-то новое вошло в меня, в мою плоть, в мою душу, в самое мое естество. Необычайная легкость вдруг наполнили меня, и я почувствовал, что оказался вдруг на пороге великих тайн, открыть которые мне еще предстоит. А тут и руки моей прекрасной Заряны обвили мою шею:
– Любимый, эти прекрасные волшебные сокровища теперь твои.
– Но мне не нужны сокровища. Я пришел только за тобой.
– Почему, любимый? Зачем отказываться от плодов своей победы?
– Потому что тогда я сам стану в чем-то подобен Дракону.
– Вовсе нет, ведь ты не дракон. Ты победил последнего Дракона в честном бою, и теперь все это – и замок, и все, что в нем, – по праву твое. Там есть много очень удивительных вещей, которые доставят тебе удовольствие своими тайнами.
Ее слова были убедительны. Я представил себе, сколько прекрасного я смогу внести в новый мир с помощью этих сокровищ. И решение вызрело во мне быстро и ненавязчиво.
– Да, любимая, мы с тобой останемся здесь, чтобы сохранить эти великие чудеса для людей.
И после этих слов новый прекрасный мир мягко взорвался внутри меня.
Д р а к о н
Нельзя ненавидеть дракона, убивая его. Нельзя желать сокровищ дракона, убив его…
Я привыкал к новому своему прекрасному юному телу. Все мои истинные сокровища, накопленные за эпохи – мудрость, опыт, сила, – оседали, обживая новое обиталище. Этот Герой был очень одарен и могуч, я прямо чувствовал, как много теперь останется во мне от него. Его же самого сейчас, думаю, распирает от необъятности всего, вдруг вселившегося в него. Ничего, через пару тысячелетий мы сольемся окончательно в единое целое, и новое обновление закончиться. Вот только такого не должно было произойти. Я же чувствовал со всей предопределенностью, что дни мои сочтены. От избытка чувств я почувствовал легкую слабость, выпил бокал вина, сел в кресло и привлек к себе ставшую вновь юной и прекрасной, как в давно ушедшие годы, Злату.
– Я не понимаю, любимая, как это произошло? Как тебе удалось?
– Просто он умел любить по-настоящему, почти так же сильно, как и ты. А где сильна любовь, там можно возбудить и ненависть. Эта ваша общая слабость, просто он был еще неопытен.
– Но как бытиё вообще допустило саму возможность такого исхода? Ведь мир неудержимо меняется, время драконов закончилось.
– Глупый. Мир меняется, но он не может жить без мудрости. Мудрость не может умереть, кто-то должен ее хранить. Этим кем-то вновь будешь ты.
– Но я не чувствую в себе больше дракона, я стал кем-то другим.
– Да, милый, ты вобрал в себя его молодость, ты перерос Дракона. Теперь ты и Дракон и Хранитель Мудрости.
– Но почему, почему я?! Почему не ты? Ведь в итоге ты оказалась гораздо мудрее меня?
– Я? Нет, любимый, я не мудрее тебя. Все мудрости мира – это слишком много для меня. Заниматься судьбами мира – это удел Драконов. А я… Я всего лишь Женщина Дракона. Мое время приходит тогда, когда слабеет уже и Дракон.
Дальше мы долго молчали, у нас впереди была почти вечность. Я растворялся в колдовском золоте ее глаз и благодарил неведомое провидение, которое щедро отмерило мне еще несколько эпох, чтобы попытаться хотя бы приблизиться к разгадке самой великой тайны природы, которая сидела сей | | сейчас у меня на коленях, весело и беспечно болтая ногами. | №16
Опять этот будильник! Что он от меня хочет?! Думал Михаил, открыв глаза и уставившись на злостный механизм, на котором застыли цифры 7:00. Нужно идти в надоевший за три года институт и прикидываться, что тебе интересна мировая банковская система со всеми вытекающими из этой профессии последствиями. Отец всунул Михаила в институт, дабы он брался за ум, бросал молодёжные пьянки и шел по стопам отца, что бы сменить его на посту генерального директора местного краевого банка. Но в институте разгульная жизнь юноши приняла новый виток. Отец поставил ультиматум - перестал помогать и финансировать отпрыска, пока он сам чего- то не добьется. Поэтому уже полгода как Михаил крутился, как мог. Он даже устроился на работу, но денег катастрофически не хватало. Вот и в это утро, открыв глаза, в его мозгу гуляла только одна мысль, где взять денег.
- «За последний семестр не оплачено, поэтому Людмила Вартановна на первую пару не пустит, да и не так хотелось» - подумал юноша, вставая с кровати.
Открыв холодильник, он понял, что кроме холостяцкой яичницы и уныло горящей лампочки ему ничего не светит. Последняя еда здесь была дня два назад. Об этом говорили немытая кастрюля, с остатками макарон, и сковорода, с остатками жира. Юноша закрыл холодильник, быстро оделся и спустился на улицу.
- «Где бы взять денег???» - всё крутилось в голове.
- «Может всё же к папику?... Нет!» - тут же отмёл свою идею Михаил.
- «Я с ним в последний раз так зацепился, что дорога к нему закрыта, даже если подыхать буду не пойду.»
Постояв немного у подъезда общаги, он решился дойти до института. Закурив сигарету, Михаил не торопясь пошёл к институту, вертя головой в разные стороны, будто, искав кого то. Погода в октябре стояла отвратительная. Было сыро, вот уже дней пять подряд моросил дождь. И сегодня дождь мелкими каплями отбивал канонаду по мостовым, скамейкам, зонтам, Мишиным волосам и плащу. Проходя мимо остановки, где укрылись от дождя, как стайка воробьёв бомжи, юноша подумал, с такой жизнью я скоро рядом с ними сяду. Не знаю кому больше завидовать при такой жизни нашим студентам или бомжам, у вторых в отличии от первых всегда есть что выпить и закусить, а первым ещё надо постараться, что бы найти это. Так же его внимание привлек рекламный плакат на доске объявлений, он даже остановился и подошёл посмотреть, что же там такое интересное может быть. Надпись на плакате была следующего содержания «Научная исследовательская компания (Новая жизнь), ищет людей для экспериментов, оплата высокая.»
- «Ха, дураков ищут, думают кто то к ним пойдёт. Да я бы и за миллион не согласился» - подумал Михаил, но адрес на всякий случай записал.
Дойдя до института, он вспомнил о Людмиле Вартановне, не стоит её сейчас злить. Пятнадцать тысяч за 20 минут не найти. Поэтому стоит подумать немного о другом, где же взять денег хотя бы пообедать. Тут он увидел знакомого Василия, учащегося на параллельном курсе. Одолжив немного денег, Миша пошёл пообедать. Вытаскивая деньги, что бы расплатится, из кармана выпала бумажка. Парень развернул её и увидел адрес записанный с плаката.
- Я уж и забыл про тебя - произнёс он вслух. Прочитав ещё пару раз адрес, написанный на бумаге, молодой человек призадумался. А почему бы и нет. Стоит попробовать, если что я всегда смогу уйти. Отобедав в столовой института, он быстро встал и через две минуты уже выходил из дверей, а ещё через полчаса, он уже стоял возле здания научно исследовательского центра. Войдя во внутрь, он увидел обширный холл с большой люстрой, длинный коридор с большим количеством дверей, больше похоже на больницу чем на исследовательский центр, мелькнуло в голове. В углу на стуле скучал одиноко, чуть засыпая, охранник.
- Здравствуйте я по объявлению – обратился к охраннику Михаил.
- Кабинет 38 - не поворачивая головы, ответили ему.
Ещё бы найти эту комнату , подумалось Мише.
- По коридору третья дверь на право - сказал охранник, будто прочитав мысли юноши.
Найдя нужный кабинет, он постучался и вошёл. В нутрии находи | В нутрии находилось три человека, два мужчины и женщина. Одному из мужчин было немного за сорок, в маленьких очках, с завивающимися светло - русыми волосами. Второму было на вид лет 55, с лёгкой, небритостью на лице, с небольшими усиками и тёмными прямыми волосами. Женщина же, на против, в отличие от её коллег выглядела молодо. Также в кабинете находился операционный стол, множество инструментов, увидев которые, Михаилу стало не по себе.
- Мне… я, по объявлению - с заплетающим языком обратился он к присутствующим.
- Проходите - ответил мужчина, который был постарше и казался главным в этой тройке.
- Я бы хотел узнать, что за эксперименты вы тут ставите, какие риски и сколько вы за это мне заплатите.
- Эксперимент не простой. Мы вводим вас в транс и всё что вы увидите, при выводе из транса, вы нам расскажете. За этот эксперимент вы получите, ну скажем, три тысячи долларов. Вас устроит?
- Вы мне печёнку случайно, пока я в трансе буду находиться, не оттяпаете? Тогда и почку может заодно, что бы ни зря лазить.
- Мы исследовательский институт, а не чёрные хирурги.
- Такое ощущение, что чёрные хирурги прямиком в рекламе пишут кто они и прейскурант цен.
- Мы вас не будем убеждать, если вас что то не устраивает можете идти. Вас ни кто не удерживает. В трансе мы собираемся отправить вас в нужное место для исследования местности.
- Что же вы друг дружку туда не можете отправить?
- А кто за экспериментом будет следить?
- Тоже верно, убедили, что от меня требуется?
- Ложитесь на стол.
Михаил прошёл и лёг на стол.
Через минуту подошла девушка и сделала укол. Через какое-то время Миша почувствовал, что глаза его медленно начинают закрываться и через мгновение он впал в сон. Сквозь сон до него доносились отрывки фраз.
- Начнём.
- Он не до конца заснул.
- Нет времени приступаем.
Изо всех сил напрягшись, Михаил открыл глаза и увидел, как над ним занесен нож. Не успев ничего вымолвить, нож пронзил сердце, лишь глухой стон вылетел из уст юноши. В следующий момент Михаил увидел следующую картину: длинный плац и на нём стоят десять человек, девять из которых стояли к нему лицом в форме рядовых. Первая стояла Людмила Вартановна, за ней стоял Василий, дальше стояло шесть незнакомых людей и замыкал девятку отец Михаила. Интересно кто же стоит ко мне спиной мелькнуло в мозгу, обойдя человека и взглянув лицо, он увидел себя, на погонах две лычки, что за чушь, что это значит. Глаза открылись, он лежал на том же столе, над ним склонилась девушка.
- Как вы?
- Как я?- вскрикнул Миша. - Что это вообще было??! Вы меня убили! Я точно видел, но как? Вскочив со стола, он подбежал к старшему тройки и схватил его за грудки.
- Либо ты мне сейчас всё расскажешь, либо я тебя отправлю туда же, где минутой назад побывал!
-Убийство - это галлюцинации от укола. - вырвавшись из рук Михаила, заговорил профессор.
-То, что я видел дальше, тоже галлюцинации?
- Нет, ты побывал на том свете и вернулся.
-А как вы объясните то, что я видел там абсолютно живых людей?
- Кого вы имеете в виду?
- Моего преподавателя, однокурсника и самое главное своего отца. И что это за переодевание в военщину?
-Мы сами ещё с этим не разобрались, но мы будем работать над этим. Материала на первый раз более чем достаточно, даже более скажу, это первый удачный опыт. Так что возьмите ваши деньги и спасибо за помощь. - с этими словами он протянул конверт.
- Что вы хотите сказать, остальные остались там? Они мертвы?
- Нет что вы, просто от них не шла информация.
Попрощавшись Михаил вышел из научно-исследовательского здания развернул конверт убедившись что внутри действительно деньги, пошагал в сторону института крутя в мозгу что же могло значить увиденное. Не доходя до института юноша развернул пакет отсчитал 15 тысяч и положил отдельно в карман. Тут он увидел Людмилу Вартановну, идущую к остановке с девушкой очень знакомой на лицо, Миша догнал и остановил её.
-Людмила Вартановна, извините что не был на занятиях, сегодня у меня была уважительная причина.
-Да можешь | вообще не ходить пока не оплатишь семестр.
-Я как раз улаживал финансовые дела и прям сейчас могу отдать долг.
- Во-первых сегодня уже поздно, а во-вторых в бухгалтерию завтра придёшь и оплатишь, а мне чек оплаты принесёшь. После этого можешь посещать занятия.
Михаил кивнул в ответ и перевёл взгляд на девушку. Точно, мелькнуло в голове, я видел её на плацу в числе девятерых. Повернувшись, он увидел Василия. Тот выходил из ворот института и шел к нему на встречу. Надобно ему вернуть должок. Юноша остановил Василия с другом, в котором, как и в девушке, он узнал одного из девятерых.
- Привет ещё раз, вот хотел вернуть деньги спасибо выручил. - сказал Миша протягивая деньги.
-Да не за что, обращайся если что.
-Куда идёшь? - вырвался случайно вопрос.
-На остановку, надо к отцу в автосервис съездить помочь.
Странно как то за один раз четверых из девятки увидел да ещё и в одном месте, что их вообще может объединять. Попрощавшись с Василием, он решил пройтись за ним до остановки, всё равно идти ему нужно было в туже сторону. Молодой человек шёл сзади, не выпуская из внимания ни Василия с другом, ни идущую чуть поодаль Людмилу Вартановну. Не доходя до остановки метров сто, он услышал резкий свист тормозов, сильный удар, крики и стоны людей. Поток зевак ринулся к остановке. В их числе была и четвёрка за кем шёл Михаил. Да и он сам поспешил на место, где как оказалось водитель камаза, несправившись с управлением, залетел на бордюр. Сбил четверых и снеся остановку, остановился в заборе, наполовину разобрав его.
От ужаса увиденного люди кричали, плакали, метались со стороны в сторону. Михаил подошёл к телу одного из сбитых и увидел пятого человека, который стоял в строю, прошёл к следующему телу и узнал ещё одного, далее к сбитой девушке и опять знакомое лицо. Последнее лицо было немного искаженно, но и в нём Михаил без труда узнал предпоследнего рядового. Всё смешалось в голове у юноши, я должен был их спасти. Он вспомнил об отце, тот стоял последний в строю, значит, он следующий на очереди. Надо заткнуть свою гордость и поспешить домой к отцу, предупредить об опасности. Уходя, Михаил увидел Людмилу Вартановну, смотрящую ему пристально в след. Понимает старая походу, что я ей жизнь спас. Михаил кивнул головой в знак того что ему понятен её взгляд, повернувшись он поспешил к отцу. Подойдя к дому, он вошёл в подъезд, быстро поднялся по лестнице на нужный этаж и остановился возле двери не решаясь постучать. Простояв на лестничной площадке, обдумывая как разъяснить отцу, что ему угрожает опасность, он почувствовал запах гари. В следующее мгновение из под двери повалил дым. Юноша растерялся начал стучать в дверь, звонить смысла не было. Он вспомнил про ключ от двери отца, который был в общей связки ключей во внутреннем кармане. Быстро достав их открыв дверь в лицо пахнул столб дыма, не видя ничего перед глазами Михаил пробирался уткнувшись носом в руку. Мучаясь от удушья, он добрался до спальни, где на кровати нашёл отца. Взяв его на руки, он вынес его на улицу. Послышались звуки приближающихся пожарных машин. Сын начал откачивать отца, вспомня всё из своих знаний по ОБЖ. Через две минуты подъехали пожарные, а ещё через пять подъехала и скорая, забрав отца Миши.
Сын посетил отца в больнице на следующий день, как только он пришёл в себя. Зайдя в палату с пакетом фруктов и соков, он подошёл и обнял мужчину. Отец тоже был рад видеть сына и обняв сказал на ухо «спасибо сынок мне всё рассказали, возвращайся домой».
-Как бы тебе сказать…квартира то сгорела.
-Ты видать забыл что я ген.директор банка, так что придумаем что ни будь, лишь бы с этой койкой распрощаться,. Прощайся с общажной жизнью, я по тебе соскучился.
-Я по тебе тоже пап, я только решу некоторые вопросы с институтом попрощаюсь с друзьями в общаге и вернусь.
Поцеловав отца Михаил вышел из палаты, на душе было так радостно и в тоже время спокойно. За этот день он повзрослел. У него изменилось мировоззрение, и теперь он точно знал, кем он хочет быть и чем хочет заниматься | | по жизни. | Это все работы в номинации "Проза".
СУДЕЙСКИЙ СОСТАВ В НОМИНАЦИИ "ПРОЗА":
1.Амиджес
2.Варг
3.jura-khan
4.JokerJunior
Шкала 12-бальная.
Критерии:
1.Грамотность
2.Соответствие теме
3.Общее впечатление
------------------------------------- | | Судейство началось:-) | ВНИМАНИЕ!
В данном конкурсе вводится дополнительная опция-развлекуха.
Называется "ГОЛОС ИЗ БОЧКИ".
Суть ее в следующем.
Не секрет, что во время судейства/обсуждения авторам работ иногда хочется ответить оппоненту на замечание по своей работе, но он не может этого сделать, поскольку выдаст себя и автоматически снимет свою работу с голосования.
Теперь у авторов есть возможность ответить "Голосом из бочки".
УВАЖАЕМЫЕ АВТОРЫ!
Присылайте свои реплики-ответы мне в личку С ПОМЕТКОЙ "БОЧКА!", ОБЯЗАТЕЛЬНО СКОПИРОВАВ КОНКРЕТНОЕ СООБЩЕНИЕ, НА КОТОРОЕ ВЫ ОТВЕЧАЕТЕ, чтобы я не искал.
А я буду запихивать ваш ответ "В БОЧКУ", и она будет отвечать В КОНКУРСНОМ ТОПИКЕ ОТ ИМЕНИ НОМЕРА И НОМИНАЦИИ ВАШЕЙ РАБОТЫ.
Ввиду выходных и моего отъезда сеансы связи с "Бочкой" будут нечастыми, но я постараюсь, по мере возможности, собирать ответы авторов и пачками обрушивать на головы обсуждающих:-) | | Встать, суд идет:-) | | Мыло - на судью:-) |
1|2|3К списку тем
|
